Русские – не славяне? - Александр Пересвет

За сагинами [живущими после лазов по направлению вокруг Черного моря от Трапезунда к Азову] осели многие племена гуннов. Простирающаяся отсюда страна называется Эвлисия; прибрежную ее часть, как и внутреннюю, занимают варвары вплоть до так называемого Меотийского болота и до реки Танаиса [Дон], который впадает в Болото. Само это Болото вливается в Эвксинский Понт. Народы, которые тут живут, в древности назывались киммерийцами, теперь же зовутся утигурами. Дальше, на север от них занимают земли бесчисленные племена антов.

За Меотийским болотом и рекой Танаисом [по окружности Понта, т. е. на запад от устья Дона] большую часть полей, как мною было сказано, заселили кутригуры-гунны, за ними всю страну занимают скифы и тавры…

Что можно заключить из этого отрывка? Сагины (не будем вдаваться в их этническую идентификацию) живут на север от грузин, то есть на территории Абхазии. Далее на север, через Кавказский хребет, надо полагать, осели некие гунны. Это, с очевидностью, — степи возле Северного Кавказа, Ставропольский и Краснодарский края. На Дону кочуют утигуры. Далее на запад, к Днепру, место занимают кутригуры. Кто имеется в виду под скифами и таврами, неясно, да и неважно.

Важно, что наши анты локализуются к северу от степей донских и доно-днепровского междуречья. А западный предел их распространения, по свидетельству древних авторов, находится на Дунае.

И в целом это вполне соответствует зоне пеньковской культуры. Единственное, чего не хватает для полноты картины, — найти «пеньковцев» на Дунае.

Впрочем, это уже сделали. И блестяще описал все тот же В. В. Седов:

Надежными показателями расселения антов на левобережье Нижнего Подунавья являются находки лепных биконических сосудов, весьма близких к характерной пеньковской керамике, и пальчатых фибул с маскообразной головкой.

После ухода гуннов здесь, как и в лесостепном междуречье, начала формироваться новая культура. Ее назвали ипотешти-кындештской (см. рис. 33).

В ней, по мнению археологов, воплотился синтез носителей пражско-корчакских древностей, пеньковской культуры и местного автохтонного населения.

Здесь, около границ империи, пеньковская культура, впрочем, начала быстро видоизменяться. У антов-«пеньковцев» появляется развитое скотоводство. Они занимаются добычей и обработкой железа. Осваивают наконец гончарный круг.

Известен ряд ремесленных мастерских (железоделательных, гончарных, ювелирных), которые работали на продажу. Росла внутренняя торговля, связанная с развитием ремесла, и внешняя (в частности, с Римской империей); возникло денежное обращение, для чего использовались серебряные римские монеты. На землях антов встречается много римских вещей (монеты, амфоры, стеклянная, металлическая и керамическая посуда, ювелирные изделия и др.). [31]

Рис. 33. Ареал ипотешти-кындештской культуры: а — памятники с материалами пеньковской культуры в apeaле ипотешти-кындештской культуры; б — памятники с пражско-корчакскими материалами; в — памятники с пеньковскими и пражско-корчакскими материалами; г — биритуальные могильники. Ареалы культур: д — ипотешти-кындештской; е — пражско-корчакской; ж — пеньковской; з — регион гепидов; и — граница Византийской империи

По мере этого неизбежного процесса развития цивилизации закономерно развивается и неизбежное же имущественное расслоение. У антов тоже началось это расслоение. С одной стороны — множество рабов, в основном из военнопленных. С другой — относительно небольшая прослойка тех, кто оказался в состоянии порадовать нынешних археологов кладами из ювелирных изделий. Формируется новая элита.

Таким образом, исподволь, возможно даже незаметно для общества, на этом упершемся в границу Империи острие пеньковской культуры начинает формироваться государство. Не одно лишь антское, нет. Чем-то оно сродни «черняховскому» — такое же полисоставное, где различные культуры живут по собственному быту и усмотрению. Но постепенно влияют друг на друга, проникают друг в друга, взаимно корректируют друг друга. Скорее всего, именно это еще только складывавшееся государство и «создало» культуру Ипотешти-Кындешти. Она сформировалась к середине VI века. То есть где-то через сто лет после битвы при Недао. Как раз достаточный срок, чтобы, неспешно осваивая новые земли и переваривая их население, добраться от середины Днепра до нижнего Дуная, принимая в себя цивилизационные импульсы и меняясь под их воздействием.

После этого остается сделать только один вывод: по крайней мере часть «пеньковцев», та, что соприкасалась на Дунае с Византией, вошла в историю под именем антов.

Но так ли все просто?

Ответ начнем с простого вопроса: а что это значит — «анты»?

Это ничего не значит в славянском языке. И нет оснований думать, что значило раньше: его нет ни в древнерусском языке, ни в самых древних вариантах русского летописания.

Кое-кто делает построения на базе тюркского, считая гуннов тюркоязычными и придавая слову «анты» значение, близкое к понятию «союзник». От тюркского ант — клятва.

Другие их выводят из сарматов:

Большинство исследователей сходится во мнении, что этимология «антов» иранская и означает «окраинные, пограничные жители».

Некоторые, как, например, один из глубоких знатоков истории valdemarus, указывают в этой связи известного по боспорской эпиграфике 270 х годов сарматского Анта Папия.

В своем обзоре саг о конце мира в представлении древних германцев исследователь А. Ольрик связал антов с аланами, которые будто бы сами называли себя антами. Ученый ссылался на то, что в осетинском эпосе есть воспоминания о борьбе с племенем «Gut». Аналогичным образом рассуждал наш выдающийся исследователь Г. В. Вернадский. Он же ввел и лингвистический довод, который весьма моден среди определенной части специалистов: название «анты» — аланского происхождения, ибо —

— в осетинском языке слово «anda» значит «вне», слово «andag» значит «внешнее», а в санскрите «anta» значит «конец», «граница».

<…>

На этом основании антов можно было бы рассматривать как «внешние» или пограничные племена аланов (предков осетин), которые в процессе переселения освободились от основной массы племени. Некоторые из этих «внешних» племен, осевшие в Восточной и Средней Европе, были чисто аланскими, другие были славянами, которые подпали под господство аланских родов, но со временем ославянили своих влыдык. Еще другие не были ни иранцами, ни славянами, но тоже находились под аланским владычеством, вроде «Andi» на Северном Кавказе.

Некоторым косвенным подтверждением такой возможности является свидетельство северокавказского историка XIX века Ш.-Б. Ногмова. На основании преданий кабардинцев он заявил, что адыги называли себя в древности «антихе». А те воевали с готами и аварами около восточной окраины Черного моря. Правда, о миграции их на Дунай предания ничего не сообщают.

Борьба аланов с готами имела место и надежно фиксируется исторически. Так что осетинские предания могут отражать строго аланские дела, и нет необходимости приплетать к ним антов.

И вообще, иранские, точнее, сарматские-аланские варианты нам ничего не дают. Ибо непонятно, как сарматы могли за довольно короткое время превратиться в племя, идентичное венедам и славянам:

И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. <…> Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи жертв производят гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства. <…> У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные. [267]

Возможно, латынь поможет идентифицировать антов? На латыни ведь Иордан писал:

ante — впереди, заранее, перед.

А может, спросим у готов? Это ведь они, в конце концов, с антами воевали.

И готы с готовностью отвечают:

ant — великан

anþar — другой, второй

an-þ-s — вершина, конец

an-þ-s (2) — дух, душа.

Вот такие варианты. Только ни один не осмыслен.

Скажем, «великан». Да, готы, по свидетельству wiederda, любили преувеличивать характеристики своих врагов — так лучше в сагах выходило. Героичнее. Если это так, то по эпическому англосаксонскому, то есть германскому «Беовульфу», мы можем судить, какие ассоциации вызывало у готов такое название: